Бунт пайщиков: в АО «Аксайское» — большой земельный конфликт

В АО «Аксайское» — большой земельный конфликт. Отношения между пайщиками и арендатором земель зашли в тупик. Вот что рассказала об этом газета «Аргументы и Факты»-Нижнее Поволжье».

По одну сторону «фронта» в Октябрьском районе оказались взбунтовавшиеся пайщики — собственники земельных долей. По другую — арендатор, бывший председатель колхоза «Заветы Ленина», ныне заместитель председателя АО «Аксайское» Виктор Николаевич Левкин.

«МЫ ОКАЗАЛИСЬ КРЕПОСТНЫМИ»

Пока попытки собственников  расторгнуть отношения с арендатором ни к чему не привели. Вот как люди сами объясняют ситуацию:

— Виктор Николаевич был моим учеником — хорошим, прилежным, — говоритпенсионерка Валентина Гринько, всю жизнь проработавшая учительницей в аксайской школе. — Когда стал председателем колхоза, обращалась к нему. Не отказывал — давал деньги и на химреактивы, и на горшки для цветов…

В колхозные дела я не вникала и ничего плохого за ним не замечала. Впервые меня поразило то, что на собрании пайщиков вместо того, чтобы признать их претензии справедливыми и искать пути к мирному соглашению, он повёл себя очень некорректно. Поэтому люди начали воевать с ним — не только за новый арендный договор, но и за своё человеческое достоинство. Ни высокая должность, ни большое состояние никому не дают право попирать его.

Позволю себе напомнить Виктору Николаевичу: человек, не уважающий других, сам не заслуживает уважения…

— По закону мы хозяева земли, а оказались крепостными: не можем уйти от «помещика», — говорит пайщик Александр Гринько. —  В договоре 1997 года пайщиков с арендатором в счёт арендной платы должны давать зерно или, по их желанию, деньги в расчёте 4,5 тыс. руб. за тонну. В 2005 году якобы провели собрание, одобрившее новый договор. Никто из нас на том собрании не был — не извещали. Сколько людей ни опрашивали, в нашей округе никто о нём не слышал. Если и было какое-то собрание, то уж никак не общее, а что-то вроде тайной вечери.

Кто видел этот якобы договор, говорят, что о зерне в нём речи нет. Только арендная плата в рублях установлена. По сравнению с той, что фермеры платят,  смешная: 4,3 тыс. руб. за пай. Нам, однако, не смешно. Договор составлен, видимо, с расчётом ни к чему конкретному арендатора не обязывать. Чтобы тот мог рассчитываться по принципу: что хочу, то и даю, и сколько хочу.

Сейчас Виктор Николаевич — заместитель председателя АО, а председатель — его зять. С ним вообще бесполезно о чём-либо говорить. На всё один ответ: «Я с вами договор не заключал». Полтора года назад на собрании, высказав Левкину претензии, мы поставили условие: либо увеличивай  арендную плату, либо мы заберём у тебя землю. Предлагали и такое: давайте сядем за стол переговоров и переделаем договор так, чтобы он всех устраивал. Отказался. «Меня, — сказал, — всё устраивает. Хотите забрать землю — забирайте через суд».

Год судимся. Назначили заседание — оказывается, кто-то из пайщиков умер. Заседание переносится на неопределённое время до установления наследников. Получается замкнутый круг, и разорвать его мы не можем.

Отношение к земле (по закону нашей!) не лучше, чем к людям. Сеют в основном  по стерне. Принцип такой: меньше затрат — больше прибыль. Когда пашни много, урожайность значения не имеет. А её с каждым годом прибывает за счёт распашки целины.

В Первомайке было 3 тысячи га пашни. Сейчас около 6 тысяч. Всё распахано: и целина, где раньше пасли скот, и прибрежная зона. На рыбалку  приедешь — не имеешь права поставить машину на берегу: по природоохранному законодательству расстояние до воды должно быть не меньше 200 метров. А АО распахало землю — до берега не больше 50 метров. А в некоторых местах ещё меньше.

Когда-то наш Аксай, приток батюшки Дона,  называли рекой. Сейчас посмотришь — так себе речка. А  при таком к нему отношении скоро в ручеёк, пробивающийся сквозь наносы, превратится. Природоохранные органы на это глаза закрывают.

Было дело: озимые сеяли перед новым годом, 28 декабря. Говорят, арендатор экспериментирует. А в этом году ещё один эксперимент затеяли: в поле напротив фермы яровые сеяли в середине февраля.  Отгребали снег и пускали трактор с сеялками. Птицы склевали брошенное на мёрзлую землю зерно. Спросил у бригадира: «Хоть что-то всходит?» — «Нет, жучок съел». Только сорняки взошли…

РАЗОЙТИСЬ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ…

— Мой муж Сергей Цыбулин начинал механизатором, — говорит Светлана Цыбулина. — Заочно окончив сельхозинститут, стал инженером, потом главным инженером. Верой и правдой служил колхозу 28 лет. Работал на износ. В посевную и уборочную — от зари до зари. Без выходных. Когда Сергей заболел и надолго слёг, Левкин ни разу не зашёл проведать. А ведь они одноклассники, с детства дружили. Случилась беда — друг и, как все считали, надёжная опора председателя, оказался для него отработанным материалом…

Эти нюансы отношения к людям — цветочки. Ягодкой оказалась ситуация с земельным участком, на котором стоит наш дом. Его нам 35 лет назад выделил колхоз. В 1991 году его приватизировали. Потом нам сказали, что нужно переоформить. Подали документы. Они пролежали без движения до 2021 года. Мы не беспокоились — знали, что  у нас всё в порядке, всё по закону. И вдруг узнаём, что наш дом стоит на земле сельхозназначения и её собственником является Левкин В. Н.

Стали разбираться. Выяснили: согласно заказанному Левкиным межеванию наш и ещё пять двухквартирных домов по улице Усадьба Колхоза оказались на земле сельхозназначения, принадлежащей ему.

Спрашиваю сельского главу Вячеслава Николаевича Носачёва: как земля в черте населённого пункта попала в категорию земель сельхозназначения и как она без нашего ведома была выделена в собственность Левкину?

— Не знаю.

— И что нам теперь делать?

— Не знаю.

— А кто должен знать?

— Москва…

Мы наняли адвоката. Она прислала ему исковое заявление.

Узнав, что он привлекается в качестве ответчика, удивился: а я тут при чём? Надеемся, суд установит, как межевали, как устанавливали категорию земли, как её собственником стал Левкин В. Н. И почему местные власти тут оказались ни при чём.

В отношении к пайщикам Виктор Николаевич, что называется, хозяин-барин. Чтобы получить арендную плату, надо походить, поунижаться перед ним. Согласно договору арендатор должен рассчитаться с пайщиками в срок с 1 августа до 25 декабря. Соседние фермеры обычно рассчитываются по окончании уборки.  Сами зерно развозят. А у нас прошла уборка — ждём, когда сообщат о выдаче зерна. Не дождавшись, идём в контору. Левкина, как правило, нет на месте. Идём в бухгалтерию. Там руками разводят: ничего-де не знаем. А то, бывало, даст 200 кг, а ещё 200 через месяц получишь.

Люди взбунтовались: сколько можно терпеть унижения! Собрались к фермерам со своей землей уходить. Виктор Николаевич заявил: только через суд. Написали доверенности  адвокату. Нас стали шантажировать: отзовёшь доверенность — получишь зерно. Не отзовёшь — нет.

Некоторые отступились, отозвали. По разным причинам: у кого-то сын в АО работает — может уволить; кто-то побоялся, что от водопровода отрежут (были такие угрозы)… После обращения к прокурору начали выдавать зерно вроде бы всем. Но до сих пор за 2021 год не все получили…

Проблемы в отношениях с арендатором были и у заслуженного человека — ветерана труда, прославленного механизатора, награждённого орденами  Ленина и Трудового Красного Знамени Виктора Резникова.

— Мать умерла — стал оформлять её пай в наследство, — рассказывает он. — Смотрю, кадастровый участок сменили: был в 115-м квартале, оказался в 43-м. Зачем такие вещи делаются, объяснять не надо. Взялся помочь пай брата оформить. В документах, что были в колхозном  архиве, ничего не разобрать — он был затоплен. Как могли допустить такое головотяпство? Или это не головотяпство? Как хотите, так и понимайте.

— И зерно вам, говорят, не давали — требовали отозвать доверенность?

— И такое было. Только после того, как пожаловались прокурору, стали выдавать.

—  И вы доверенность отозвали?

— Нет. Решил уйти – уйду. Сегодня нам зерно выдали после скандалов под давлением прокурора. А чего завтра ожидать, никто не знает. Да чего угодно. Я имею в виду отношение не только к людям, но и к земле. Отец мой был механизатором. С фронта не вернулся. Я с четырнадцати лет всю жизнь в поле работал. Видеть не могу, когда к земле плохо относятся — душа болит. Посмотрите на поле нашего АО и рядом фермерское. Сравните их озимку и сами всё поймете…

Раиса МОТУЗОВА